Мы выяснили, что воспринимаемая нами реальность
зависит от наших органов чувств. Что же тогда существу-
ет в отрыве от них? Что останется, когда мы отложим эту
книгу, выйдем из комнаты и затворим за собой дверь? Это
древний вопрос, который задают со времен греческой ци-
вилизации. Что существует за гранью видимостей – что на
самом деле существует вовне?
В связи с этим вспоминается знакомый вопрос: что
происходит, когда в лесу падает дерево, но некому это
увидеть или услышать? Большинство людей согласились
бы: что-то да произошло. Ствол дерева оказался на земле,
появилась большая вмятина; всё это начинает гнить, а в
упавшем стволе теперь обитают муравьи и термиты. Что,
однако, случилось?
Западные ученые по традиции отвечают на этот вопрос
попытками отыскать первичные, или неотъемлемые, каче-
ства падающего дерева – качества измеримые. Одно из них –
масса: представление о том, что дерево содержит поддаю-
щееся исчислению количество материи. Другое качество,
которое, кажется, не зависит от чьего-либо восприятия, –
скорость.
Полезным лирическим отступлением, которое позво-
лит нам лучше понять природу пустотности, будет краткий
обзор истории западной научной мысли. Кроме того, если
мы проверим составляющие нашу культуру допущения о
природе реальности, то сможем лучше эти допущения по-
нять и сквозь них пробиться. Благодаря этому мы сможем
по-настоящему оценить и буддийское воззрение.
С тех пор как Галилей взял телескоп и направил его на
Юпитер, научная мысль всё больше полагалась на мощь ме-
ханических инструментов. Нам кажется – и это представ-
ление активно пропагандирует сама наука, – что благодаря
использованию механических инструментов и математики
мы избавляемся от субъективности и вместо того стано-
вимся объективны.
Все знают, что чувства, как говорится, могут обманы-
вать; так что давайте от чувств откажемся. Они в любом
случае демонстрируют нам только видимости – а мы пыта-
емся сквозь видимости пробиться. Большой упор на идее
объективного измерения стал делаться во времена Галилея;
а к концу девятнадцатого века ученым стало казаться, что
физика как объективная наука почти полна. Физика того
периода считалась, за редким исключением, абсолютным
отражением внешней реальности.
К началу двадцатого века эти представления начали ру-
шиться. Ученые начали яснее понимать, что используемые
ими инструменты измерения сами влияют на получаемые
данные. Тем не менее настоящая революция произошла в
связи с развитием квантовой физики, которая исследует
мельчайшие составляющие физической реальности. Имен-
но здесь оказывается наиболее очевидным, что процессы
измерения и эксперименты по природе своей зависят от
участников.
В квантовой физике свойства массы, скорости, формы
и местоположения перестают быть сущностями исключи-
тельно объективными. Все их можно рассматривать только
во взаимосвязи с методами измерения. Как утверждает
знаменитый физик Вернер Гейзенберг: «Наблюдаемое
нами – это не сама природа, а природа, подвергнутая влия-
нию наших методов проверки».
Изучая эти вопросы еще глубже, ученые также стали под-
вергать сомнению объективность используемых аналитиче-
ских инструментов. К примеру, математика также создана
людьми. Геометрия Евклида – лишь одна из теоретически
бесконечного числа геометрических систем, которыми мож-
но было бы пользоваться. То же касается и алгебры, и разных
систем логики.
Ни в какой области, кажется, не сбежать от элемента
субъективности. Ни в одном аспекте науки – идет ли речь об
астрономии, физике или медицине – нет никакой информа-
ции о некой реальности, что существовала бы независимо от
задаваемых нами вопросов.
Все наши чувственные переживания состоят из видимо-
стей, которые зависят от наших органов чувств. Даже если
мы сведем всё к субатомному уровню электронов, кварков и
тому подобного, всё равно останутся одни лишь видимости.
Неизбежным образом всё, что мы знаем о мире – теоретиче-
ски и эмпирически, – состоит из видимостей, предстающих
перед умом. Ни к чему иному у нас доступа нет.
Когда мы это осознаём, понятие овеществления оказы-
вается применимо ко всему. Мы смотрим на внешний мир и
воспринимаем объекты как неотъемлемо существующие в
объективном пространстве; но точно так же мы относимся и
к таким вещам, как электроны и звуковые волны: считаем их
существующими независимо от наших представлений о них.
— — — — — — —
Из книги «Тибетский буддизм с самых основ» Б. Алан Уоллес.
http://www.contemplative.ru/alan-wallace-tibetan-buddhism/
www.contemplative.ru | www.alanwallace.org