Приближаясь к пониманию отсутствия неотъемлемого
существования явлений, давайте зададимся вопросом: где
на самом деле существуют объекты, из которых состоит
переживаемый нами мир? Для начала давайте подумаем об
объекте, с которым мы уже хорошо познакомились, – об
этой книге. Думаю, все читатели согласятся, что страницы
этой книги белые. Что, однако, это за белый цвет? Клю-
чевой пункт, который нужно подчеркнуть, таков: видимый
нами белый цвет книги опирается на наше собственное
восприятие.
Нет нужды погружаться в развернутые описания
функций сетчатки, зрительного нерва и мозга. Главное –
понять, что каждый акт зрения представляет собой ре-
зультат сложного взаимодействия между видимым объек-
том и органами чувств. Зрение – это системное, то есть
эмерджентное, событие, а не маленькое окошечко, через
которое в пассивный рецептор вливаются образы и цвета.
Если бы вы были, к примеру, пчелой, ваше восприятие
этой страницы очень отличалось бы от человеческого.
Аналогичным образом страница иначе выглядела бы и для
летучей мыши, и для совы, и для змеи. У каждого из этих
существ – уникальные зрительные органы, которые обу-
славливают визуальное восприятие этой страницы.
Тонкие различия в том, как воспринимается страница,
найдутся даже среди читателей этой книги. Наши глаза
могут отличаться друг от друга: у кого-то есть искажаю-
щий зрение астигматизм, у других – другие особенности,
которые по-разному искажают образ. Мы можем по-раз-
ному освещать книгу и держать ее под разными углами.
Уникальный поток зрительных образов в зрительном поле
каждого из нас непрерывно меняется.
Поле зрения – грубо говоря, овальное пространство,
которое включает эту книгу и любые окружающие ее объек-
ты, – в данный момент находится перед всеми нами. То, что
видит при чтении этой книги каждый читатель, уникально
и зависит от уникальных органов восприятия конкретного
человека.
Наше визуальное восприятие не может существовать,
если нет нас самих. Если нет зрительных органов, воспри-
ятие и воспринимаемый визуальный объект вообще не
существуют.
В связи с этим встает интересный вопрос. Предположим,
мы смотрим на мужчину, которого зовут Скотт; он стоит на
расстоянии двух метров от нас и одет в коричневое пальто.
Где находится пальто, которое мы видим? Нам немедленно
хочется ответить, что оно находится в двух метрах от нас, –
но на самом деле воспринимаемые черты этого пальто (к
примеру, его цвет) существуют только в сопряжении с на-
шими зрительными органами. Если бы пальто (со всеми его
воспринимаемыми качествами) истинно существовало на
расстоянии двух метров, получалось бы, что наши чувства
каким-то образом способны спроецировать эти черты через
два метра пустого пространства.
Приведем другой пример. Мы выходим на открытый
воздух ясной ночью и смотрим на звездное небо; перед нами
звезды, находящиеся на расстоянии сотен световых лет. Мы
смотрим вверх и видим крошечную белую точку – но вос-
принимаемая нами звезда зависит от зрительных органов,
которыми мы ее видим. Воспринимаемая звезда не суще-
ствует без кого-то, кто бы ее видел. Находится ли она там –
на расстоянии множества световых лет – или где-то еще?
Мысль о том, что она «там», очевидным образом абсурдна:
получалось бы, что наши глаза способны обусловливать объ-
екты, находящиеся на расстоянии сотен световых лет.
Дополнительный абсурд добавляет тот факт, что видимая
нами звезда вообще не находится там, где мы ее видим. С того
момента, когда свет сотни лет назад начал свое путешествие
в пространстве, звезда передвинулась; там, где мы видим
звезду, сейчас вполне может быть пустое пространство.
Если воспринимаемые нами объекты не «там» (где-то
перед нами), где же они? Столь же бесполезно будет искать
эти объекты и в нашем теле. Несомненно, для акта зрения
требуется сложная последовательность нейрофизиологиче-
ских актов – но это не значит, что воспринимаемые объекты
сокрыты где-то в нашей голове.
Когда мы видим красную розу, для этого акта восприятия
должны быть активированы конкретные области мозга – но
это не означает, что воспринимаемая роза на самом деле на-
ходится в мозге. Даже при наличии чудесного микроскопа,
позволяющего присмотреться к мозгу того, кто видит розу,
через этот микроскоп мы нигде не нашли бы крошечной
красной розы. То же касается и других наших органов чувств:
обоняния, вкуса, осязания и так далее.
Аналогичным образом нам кажется, что и звук находится
где-то вовне. Это представление также не выдерживает при-
стальной проверки. Можно сказать, что звук щелчка пальцев
создан пальцами, – но там ли находится звук? Физическая
основа звука состоит из атмосферных колебаний, которые
движутся со скоростью примерно 1200 км в час; но если
вокруг нет ушей, не будет и слышимого звука. Колебания мо-
гут отражаться от стен или рушить здания, но без ключевого
компонента – органов слуха, которые бы могли их почув-
ствовать, – эти колебания представляют собой не слышимый
звук, а просто колебания. Опыт слышания – это зависимос-
вязанное событие, частично порожденное органами нашего
слуха.
Наши органы чувств делают определенный вклад в
каждый акт чувственного восприятия. Если мы приходим
на концерт и слышим чудесную музыку, наше переживание
этой музыки неразрывно связано с нашим собственным
слухом. То же касается и созерцания некой картины. Все
чувственные переживания – зависимосвязанные события,
которые включают как внешние физические акты, так и взаи-
модействие с ними наших собственных органов чувств.
Наше поведение обычно не учитывает тот факт, что
переживания – это зависимосвязанные события. Бóльшую
часть времени мы относимся к воспринимаемым чувствами
явлениям так, как если бы они были именно тем, чем ка-
жутся. Мы слышим звуки и говорим: «Как тут шумно!» –
не думая о роли, которую может играть слышащий. Этот
процесс называется овеществлением: мы приписываем че-
му-то вещественность (или ощутимость), которой объект на
самом деле лишен. В силу овеществления мы игнорируем то,
что субъективно привносим в событие, и воспринимаем его
как некую объективную сущность.
С точки зрения мадхьямаки – воззрения Срединного
Пути в буддизме махаяны – овеществление есть нечто оши-
бочное, ведь вещи существуют не так, как кажется. Именно
об этом, по сути, и идет речь, когда мадхьямака утверждает,
что явленный мир подобен сновидению. Все воспринимае-
мые объекты обусловлены нашими органами чувств и умом.
Сходно с этим и состояние, которое мы переживаем во
сне. В сновидении мы, как нам кажется, находимся в некой
среде; кажется, что у нас есть тело, эмоции и всевозможные
чувственные переживания. Наше тело и все его переживания
в сновидении – явления целиком и полностью умственные,
но в самом сновидении мы этого не понимаем. Вместо того
мы овеществляем свои переживания, считая их реальностью
исключительно объективной.
— — — — — — —
Из книги «Тибетский буддизм с самых основ» Б. Алан Уоллес.
http://www.contemplative.ru/alan-wallace-tibetan-buddhism/
www.contemplative.ru | www.alanwallace.org